Алма Обаева: Слишком высокие банковские комиссии тормозят «безналичную» экономику

Алма Обаева, председатель правления НП «НПС», рассказала порталу Finversia.ru о том, как Россия переходит на безналичные и почему главное препятствие на этом пути — завышенные банковские комиссии.

— Когда Россия станет «безналичной страной»?

— Россия идёт к этой цели, и темпы движения вполне удовлетворительны. Конечно, мы середнячки, даже нижний край. Как вы знаете, есть лидеры: это Швеция с соотношением  денежной массы к безналичным платежам в  1,8. Они уже, фактически, перешли на безнал. В России коэффициент 19 и это много. В Казахстане и Белоруссии ситуация чуть лучше, но, в отличие от них, у нас стабильно снижающаяся динамика. То есть за последние семь лет коэффициент опустился с 27 до 19. А у них как было  14-15%, так и осталось. У Южной Кореи — 3,5, у Китая – 6%. Нам есть куда стремиться. За последние годы у нас улучшилась инфраструктура для оплаты картами. В России всегда больше снимали наличные, чем пользовались картой для оплаты, но вот, наконец, в этом году мы преодолели важный психологический рубеж в 50%. Сегодня мы 45% всех своих средств продолжаем снимать, но уже 55% приходится на покупки по карте. Из них примерно по половине приходится на операции в торговых точках и на переводы.

— Каковы основные причины? Понятно, что за последние 7 лет в стране появились и современные высокотехнологичные банки, обширные сети терминалов. А, с другой стороны, у людей теперь по 3 карты.

— И даже больше. По последним данным, с учётом карт «Мир», выпущенных карт у нас больше 250 млн штук. Колоссальное количество пластика для такого размера страны. Но это не все, у нас открыто под 800 млн счетов физическим лицам.

— Никто не знает, зачем?

— Как мне ответили в Банке России, это договоры по банковским счетам и по открытию вкладов. Если вкладам более менее понятно, то вот по картам получается как-то не очень. Получается, что банки открывают клиентам пластик фактически под направления операций: для валютных один, для рублёвых – другой, для получения зарплаты третий и так далее. А ведь это издержки для банка, это комиссии для нас, клиентов. Столько счетов, конечно, не нужно — должны быть мультивалютные счета, мультиинструментальные.

— Кто будет это делать?

— У банков нет методологического препятствия сделать так, чтобы у клиента был один счет. Но Сбербанк продолжает открывать мне каждый раз новую карту и новый счет.

 — Наверное, чтобы отчетность была красивой?

— Если говорить про Сбербанк, у них сложная проблема, они не могут меня идентифицировать в другом территориальном подразделении. Условно, если в Москве меня «видят», то в соседнем регионе – нет.

— А поэтому, в каком отделении открывали карту – туда и идите?

— Получается так. Честности ради, стоит отдать должное Герману Оскаровичу, который работает над этим, но дело в том, что еще с советских времен есть фундаментальные проблемы с АБС.

— Уверен, что Грефу даже такая задача по зубам. Вернемся к безналичным.  Есть шанс «стать» шведами? Ну ладно не шведами, а американцами. У них как с наличными?

— 10. Но есть другой пример – Индия, за последний год они улучшили коэффициент с 12% до 6%. Добились колоссального рывка, но чего это стоило. Представьте, как миллиард индусов выстроилось в банковские офисы сдавать купюры! Суициды, волнения. Людей затаптывали. У каждого индуса теперь идентификационная карта. Они даже внедрили идентификацию по радужке глаза. Конечно, так нам идти не надо. Но у правительства были пару раз порывы форсировать переход на безналичный оборот, ограничив верхнюю планку по операциям.

— Как, например, в Дании?

— И в Италии, Греции. Где-то невозможно оплатить товар или услугу наличными, если чек выше 500 евро. В России была дискуссия на эту тему между Минфином и ЦБ. Минфин хотел форсировать, в ЦБ возражали, что для подобных революций  нет адекватной инфраструктуры. Однако, согласно последним законодательным новациям, теперь все торговые точки с оборотом выше 40 млн рублей обязаны принимать карты. Возможно, вопрос о новых ограничениях вновь будет поднят.

— Это все хорошо, но принимать карты для магазина очень дорого…

— Совершенно верно, это самая большая проблема. В нашей стране это больше 2% в оффлайне и 3% — в онлайне. Парадокс, но считается, что электронная коммерция более рисковая. 2% — чудовищная комиссия. Вот когда инфляция у нас была 13-15%, комиссия в 2% не так смотрелась дорого. Но сегодня, извините, у нас инфляция уже под  2%! В США, к примеру, комиссия interchange fee составляет 0,2% по дебетовым картам и 0,3% – по кредиткам. У нас interchange fee составляет  1,5-1,6%. Во сколько раз выше! Одна сеть спортивной одежды и электроники как-то подсчитала, что в год эта комиссия выливается в 1 млрд рублей. На мой взгляд, это недопустимые размеры. Сегодня малый и низкомаржинальный бизнесы не могут себе позволить такую роскошь. Недавно, кстати, я столкнулась с ситуацией, когда за один и тот же товар мне выставили разные ценники – дороже по безналу. Но магазин, конечно не на того напал. По закону у нас не может быть разной цены, запрещено. Но они не хотели меня обмануть, конечно же.  Я считаю, что для торговой точки interchange fee должна быть 0,3-0,5% максимум. В 4-5 раз надо снижать.

Если банки не готовы снижать комиссию, нужно искать альтернативные способы. Выходы есть. Существует технология QR-кода, когда просканировав код с помощью мобильного приложения, товар оплачивается напрямую с вашего банковского счета.

— Это уже возможно в России?

— Начинают применять, но не так это пока распространено, как карты, конечно. QR-код — трёхмерное штрихкодирование. Вы видите иногда такой код на платёжках. У меня перед глазами ролик от системы Alipay, там дедушка, который продает помидоры, прикрепил QR-код на дерево и каждый может оплатить товар, просканировав его. То есть просто распечатал на бумажке. Ничего сверхвеликого тут нет, но это направление нужно развивать. Я слышала, что Сбербанк заинтересовался такой технологией.

— Наш регулятор как то собирается подталкивать процесс?

— Наш регулятор волею судьбы еще отвечает за одну из платежных систем – «Мир». Они озабочены торговой уступкой. Помимо того, что она высокая, для магазина расчёты по картам занимают слишком много времени — зачисления идут на следующий день в лучшем случае. Я знаю, что в ЦБ думают над снижением размера interchange. В программе НСПК прописаны приоритеты, связанные с новыми инструментами, QR-код рассматривается как одна из технологий.

— Ещё один вопрос, который не могу не задать – встречная реакция людей. Когда государство силком тянет людей в это светлое безналичное будущее, а люди, напротив, голосуют кэшем. Это больше, конечно, философская проблема. Есть ли такие движения в России?

— Под этим, конечно же, есть основа. Но она скорее не экономическая – фундаментальная. ФНС поддалась искушению получать информацию и по операциям по безналичным расчётам и по операциям по наличным расчётам. Но это излишне — когда вы оплачиваете картой, вам выдают два чека – по операции с картой и по операции за товар. Ну вот зачем это?! Но в ФНС очень хорошо понимают, что big data. Ведь в чеке присутствует не только информация о цене сделки, там указывается и время покупки и вид товара и многое другое.

— Это шикарная big data.

— Колоссальная big data! Если такой интерес есть у госорганов, то что уж говорить о коммерсантах? Поэтому люди обеспокоены, в чьих руках это может оказаться. Есть справедливые опасения по поводу безопасности этих данных. Сейчас идёт дискуссия на эту тему. С другой стороны, платить кэшем тоже не выход. Тут не меньше рисков – могут обокрасть, фальшивомонетчики, опять же. И возникает третий путь – криптовалюты.

— Последний вопрос – про Совет по развитию профессиональных квалификаций финансового рынка, в котором Вы состоите. Это новая реформа, какие там новости?

— Это большой, долгий и сложный путь, мы только в его начале. Сейчас ряд организаций проходят аттестацию, чтобы стать ЦОКами – Центрами оценок квалификаций. Пока реформа не приняла массовый характер, но мы ожидаем, что процесс будет бурным. Это в интересах всех нас – ведь в зависимости от нашей квалификации будет начисляться и зарплата. Как вы понимаете, вопрос стоит особенно остро на фоне активного проникновения искусственного интеллекта в нашу жизнь.