Интервью с Виктором Достовым, президентом Ассоциации электронные деньги, ранее – управляющим партнером группы PayCash (Яндекс.Деньги, Моби.Деньги, iDealer и другие проекты) вылилось в целую дискуссию о судьбах финансовых технологий и инноваций в России. Местами мне было трудно удержаться в роли интервьюера и я испытывал долготерпение Виктора своими тирадами. Надеюсь, вашего терпения тоже хватит, чтобы дочитать текст до конца, а возможно и продолжить эту актуальную дискуссию.
Уровни финтеха
— Сейчас финтех, впрочем, как и блокчейн, — это такая «корзина, в которую валят все». Я бы хотел сначала структурировать предмет. В любой финансово-платежной экосистеме есть несколько уровней. Первый уровень – это базовый функционал, это собственно деньги. На этом уровне финтехом является разве что Биткоин, поскольку он переосмысливает современную суть денег в принципе, вместо фиатных денег предлагая другую вполне работоспособную конструкцию.
На следующем уровне идут инструменты, где эти деньги лежат. Это банковские счета, электронные кошельки и так далее. Это инфраструктурный уровень. Здесь инновационный финтех – например электронные деньги, конструкции, связанные с кошельками.
Далее идет уровень интерфейса – это решения, которые сами не хранят деньги, но предоставляют инструменты управления ими.
И совсем наверху пирамиды находятся компании, которые вообще денег не касаются. Например, это компании, которые создают решения по планированию бюджета (PFM), или те, что осуществляют информационное посредничество с операторами. И так далее.
— А такие сугубо технологические направления, как биометрия или Big Data, например? Их куда отнести? Они относятся к финтеху?
— Такие направления, как биометрия, универсальны. Если ты делаешь идентификацию по глазу, то ее можно использовать для финансовых сервисов, а можно просто для контроля доступа в помещения. Это все инструменты, которые могут быть использованы на разных уровнях этой пирамиды.
— То есть в финтехе должна быть большая составляющая именно «фин», проще говоря – денег?
— Да. Когда человека в интернет-банке идентифицируют по глазу, это вроде бы похоже на финтех, но надо четко понимать, что это – не про деньги, не про их движение. Мы можем определить финтех по-разному, но давай считать что это, все таки, в основном про деньги. Кошелек с биометрией – финтех, сама биометрия – не финтех.
Возвращаясь к теме, такая же пирамида может быть построена вокруг кредитования. Там тоже есть разные уровни, на которых живут финтех-компании.
Первая особенность российского финтеха в том, что финтех-инновации сначала появлялись на инфраструктурном уровне
Любой финтех закрывает существующую потребность, иначе он бессмысленный. Если мы говорим про Россию, то здесь специфика состоит в том, что не заполнен еще даже самый нижний – инфраструктурный уровень. На Западе исторически подавляющее большинство населения банкизировано, охвачено финансовыми услугами. И, понятно, стартапы там появляются на более высоких уровнях, на нижних все занято. У нас же в России не хватает многих базовых вещей. Даже перевести деньги из банка в банк может иногда представлять собой проблему.
Поэтому первая особенность российского финтеха в том, что финтех-инновации сначала появлялись на инфраструктурном уровне. Понятно, что Яндекс.Деньги, Webmoney, Qiwi с ее терминалами – это ни что иное, как инфраструктурные компании. Они сидят примерно на том же уровне, что и банки. На Западе, в целом с этой функцией прекрасно справляются сами банки.
Итак, мое первое утверждение заключается в том, что когда мы говорим про финтех, то всегда надо понимать, на каком уровне пирамиды этот финтех находится.
Второе утверждение заключается в том, что в России успешный финтех по понятным причинам сконцентрирован в нижнем уровне пирамиды, где у нас есть много больших дырок. В России финтехом являются QIWI, Яндекс.Деньги, Webmoney и даже Сбербанк в целом ряде своих проектов. ТКС является финтехом. «Домашние деньги» с их технологией скоринга. Поскольку все это базовые инфраструктурные проекты, то можно утверждать, что в России финтех устроен абсолютно по-другому, чем, например, в Финляндии. И его надо по-другому развивать и поддерживать.
Есть ли в России финтех на более высоких уровнях пирамиды? Да. Но в силу того, что у инфраструктурный уровень развит гораздо слабее, то и для финтеха на более высоком уровне возможностей гораздо меньше. Например, приложение для управления расходами с карты – это, конечно, замечательная идея для стартапа, это полезно для контроля и оптимизации расходов по карте, но в России, в первую очередь, стоит задача просто сделать массовым и разумным использование карт.
У нас поиск финтеха идет не там, где надо. Не надо пытаться искусственно поддерживать небольшие стартапы. Надо научиться эффективно работать с большими компаниями
И мне кажется, что у нас поиск финтеха идет не там, где надо. Не надо пытаться искусственно поддерживать небольшие стартапы. Надо научиться эффективно работать с большими компаниями, поскольку в Яндексе или в QIWI реальных инноваций появляется на порядок больше, чем во всех российских финтех стартапах.
Финтех и стартапы— Определить понятие «финтех» достаточно сложно, терминология еще не устоялась. Но на Западе, когда говорят про финтех, не имеют в виду VISA или BOFA. Имеют в виду именно стартапы. И есть один признак, который достаточно четко позволяет отличить стартапы от нестартапов – это наличие в его истории вливания венчурного капитала. Если ты развивался сам по себе, открыл бутербродную и у тебя эта бутербродная выросла и стала сетевой, то никто не скажет, что это был стартап. Есть такое представление.
— Мне это представление очень не нравится.
— Оно может не нравится. Но его надо учитывать, чтобы избежать смешения понятий. Когда говорят о пресловутых «единорогах» в финтехе, то имеют в виду компании, которые получили оценку более 1 млрд. долларов именно со стороны венчурных инвесторов, венчурного рынка. И получили вливания венчурных капиталов. На Западе, когда пишут статьи о финтехе, устраивают форумы и прочее, по умолчанию имеют в виду стартапы – нечто с участием венчурного капитала. Никто не говорит о «финтехе» применительно к IBM или Oracle.
— А если я сделал такие маленькие, условно говоря, Яндекс.Деньги, но на свои, то это не финтех?
— В этом то и фокус. Когда в России говорят о поддержке финтеха, то автоматически следует вывод: на Западе финтех – это стартапы, давайте поддерживать стартапы. Давайте создавать инфраструктуру для поддержки стартапов: питчи, акселераторы, инкубаторы, коворкинги. Смузи, в конце концов. И тут выясняется, что вменяемых стартов то у нас и нет, по крайней мере нет в каком-то статистически значимом количестве. В этом вся проблема. В этом я с тобой согласен, финтех-стартапов у нас крайне мало. И они не являются тем местом, где рождаются высокие финансовые технологии.
— Для того, чтобы правильно определить, что такое финтех, надо определиться, для чего он нам нужен. Если Центральному Банку или государству нужно, чтобы у нас развивалась современная финансовая инфраструктура, абсолютно бесполезно пытаться определять финтех, исходя из источников его финансирования. Нет никакой разницы, на свои деньги развивается проект или на деньги венчурных инвесторов. Важно, чтобы компании развивали интересные проекты, помогающие развиваться рынку и приносящие пользу для государства, при этом желательно, чтобы они не требовали от государства денег.
Почему в России нет финтех-стартапов? Во-первых, потому что у нас другое регулирование. Во-вторых, потому что стартап – это изначально малобюджетная вещь. Они в начале должны обходиться довольно небольшой суммой денег: сто-двести тысяч долларов. В области инфраструктуры, где у нас основная дырка, такие проекты невозможны. Там принципиально другие затраты. Невозможно за такие деньги создать работоспособную платежную систему или даже интерфейс. Кстати, на Западе вложения в такие стартапы также начинаются от миллиона долларов и выше.
В России есть только отдельные сегменты финансов, где можно сделать стартап тысяч за двести долларов, например – МФО, но и их скоро задушат, поскольку скоро для того, чтобы заниматься микрокредитованием, нужно будет иметь 70 миллионов рублей в капитале.
— Когда ты говоришь о том, что у нас другое регулирование, ту имеешь в виде то, что называется проблемой «песочницы» — особо благоприятных условий для молодых и небольших бизнесов?
— Это некий подход в целом. Начнем с того, что финансовые инноваторы непонятны для регулятора. Ему непонятен краудфандинг, р-2-р, агрегаторы и так далее. И тут очень важен message со стороны регулятора. Некий механизм soft regulation, заключающийся в том, что если регулятор видит, что нет откровенных нарушений, финансирования терроризма и прочего, то он будет какое-то время наблюдать за инновацией, а потом постепенно вводить нужное регулирование.
Финансовые инноваторы непонятны для регулятора
У нас мягкое регулирование по факту, к счастью, местами было и есть. Так с электронными деньгами ЦБ довольно долго присматривался, перед тем как ввести жесткое регулирование. Микрокредитование тоже довольно долго наблюдали с изрядной долей терпения. За все это ЦБ и прочим большое и искреннее спасибо. Но системно, в рамках общего регулярного подхода оно методологически невозможно, никто им не занимается.
В тот период, когда де-факто такое мягкое регулирование у нас было, в России появились QIWI, Яндекс.Деньги и еще много всего интересного. Потом это окошко для малышей стало захлопываться. Сначала оно захлопнулось для электронных денег. Теперь оно захлопывается для МФО…
Государство должно решить, нужен ли ему финтех— Правильно я тебя понимаю, что в деле поддержке финтеха ты считаешь правильным забыть о поддержке стартапов/маленьких инновационных команд, и смотреть в сторону уже существующих больших инновационных компаний, таких как QIWI или Яндекс.Деньги?
— Не совсем так. Маленькие компании нам тоже нужны, они могут иногда делать что-то очень интересное. Что им нужно? Я считаю, что им не нужны деньги. Я считаю, что если финансовый стартап задумал что-то действительно интересное, то он всегда найдет инвесторов. Это подтверждается и моим личным опытом.
Если финансовый стартап задумал что-то действительно интересное, то он всегда найдет инвесторов
Нужно ли им обеспечивать специальную комфортную среду – все эти акселераторы, инкубаторы и прочее? Возможно, да. Но я считаю, что это не самое главное. Возможно, они помогают. Хороший акселератор методически очень полезен – он дисциплинирует, проясняет картину. Но можно обойтись и без них.
Есть гораздо более важные вещи. Во-первых, государство должно определиться, зачем ему нужен финтех, и об этом недвусмысленно объявить. Если наше государство говорит, что хочет построить современную платежную экосистему, то это должно распространяться не только на стартапы, но и существующие компании. Это не должен быть обязательно формальный message, но, например, на высоком уровне можно заявить, что мы хотим поддерживать современные платежные технологии. Нужна высокая политическая воля. С этого все должно начинаться, а далее можно уже и закон о «песочнице» принять.
Государство должно определиться, зачем ему нужен финтех, и об этом недвусмысленно объявить
— Насколько я понимаю, многолетние мучения вокруг удаленной идентификации показывают, что государству это не нужно. Я, честно, успел уже устать от этой проблемы: все эти бесчисленные рабочие группы, дорожные карты, согласования… а воз и ныне там.
— Необходим какой-то компромисс. Если мы хотим развивать финтех, то надо разрешить удаленную идентификацию. Для финтеха это ключевой фактор, он без нее просто не живет. Далее можно делать уже какие-то более сложные и глубокие вещи, например – те же «песочницы» в регулировании. Это сложный вопрос, он более сложно решается, но если государство объявит, что оно заинтересовано, то можно двигаться и туда.
Если мы хотим развивать финтех, то надо разрешить удаленную идентификацию. Для финтеха это ключевой фактор, он без нее просто не живет
— Может быть, финтех – это дань моде? Зачем он нужен стране? Если задача только в том, чтобы развить финтех, тогда это вряд ли интересно государству.
— Финтех надо развивать, чтобы получить удобную, дешевую и прозрачную платежную среду для бизнеса, государства и потребителей.
Вообще, это очень правильный вопрос. Мы как-то недавно в сотый раз обсуждали идентификацию с регуляторами. И я предложил обсудить следующее. Давайте оставим все как есть. Ведь, в принципе, все платежи ходят, все потребности как-то удовлетворяются. Но надо понимать, что существуют самые разные риски. Например, мир резко ушел вперед в каких-то технологиях. И мы будем вынуждены эти технологии либо к себе не впускать, либо брать все это с Запада. И может повториться история с VISA и Mastercard.
Веди вот какая произошла забавная история. Государство долго поощряло VISA и Mastercard, и с недоверием относилось к отечественным картам, электронным деньгам, терминалам и прочим платежным системам. Мы, как представители систем электронных денег, говорили, что все это, конечно, прекрасно, но мы становимся зависимыми от иностранных платежных систем. Мы начали это говорить еще лет пятнадцать назад. Потом жаренный петух клюнул, и государство это осознало. И если бы на момент конфликта с МПС у нас не было бы ни платежных терминалов, ни электронных денег, то позиции VISA и Mastercard в этих переговорах были бы совсем другими.
Нельзя с одной стороны говорить, что нам нужен финтех, а с другой консервировать ситуацию
Можно оставить все как есть, законсервировать, решить, что нам ничего не нужно. Это тоже позиция. Но давай определимся и четко об этом скажем. Нельзя с одной стороны говорить, что нам нужен финтех, а с другой консервировать ситуацию.
— Есть достаточно известная и в чем-то аналогичная ситуация с ИТ-вендорами. Там такая ловушка: можно отказаться от отношений с западными вендорами, перестать покупать обновления. Однако ИТ-системы со временем устаревают, критические уязвимости в них становятся известны. Но тогда ты окажешься с теми дырами в твоих ИТ-системах, которые уже всем стали известны, в том числе – злоумышленникам. И вендоры сами через какое-то время начинают публиковать описания уязвимостей в системах, таким образом мягко стимулируя продолжать покупать у них обновления. Сидеть на месте не получается.
— Если мы не вкладываем деньги в защищенность платежа, у нас автоматически падает защищенность. Давайте, по этой логике, останемся с картами с магнитной полосой. Можно представить себе, что бы произошло, если бы десять лет мы остались с этой технологией. В ней выявилось много дыр, мир ушел вперед. И мы либо стали бы уязвимой целью, либо были вынуждены покупать новую технологию на Западе.
— Когда мы говорим о развитии финтеха, мы все время говорим о государстве, о роли государства, поддержке государства. На Западе в поддержку и развития «стартаперского бульона» в Кремниевой долине, Лондоне, Сингапуре и других местах вкладываются, как ни странно, крупные корпорации и банки. Они открывают свои инновационные лаборатории, хабы, непрерывно проводят конкурсы, хакатоны и прочее. Причем, часто это совместные проекты нескольких игроков рынка. Что-то я не припомню у нас таких проектов.
Когда ты говоришь, что у нас крупные игроки рынка способны сами развить инновации, у меня возникают некоторые сомнения. Общий закон жизни – даже если что-то начиналось как инновационная компания, с ростом и увеличением масштабов бизнеса превращается в бюрократическую структуру.
— Появляются новые игроки, вызревают средние компании.
«Креативный бульон» и большие компании
— Так вот, на Западе крупные игроки, осознавая то, что они закостеневают, способствуют созданию этого «креативного бульона». У нас этого нет.
— Зачем создавать бульон, когда наши игроки пока сами способны делать прекрасные проекты? И держать свои подразделения по инновациям и работать со стартапами? Мне кажется, что ни Webmoney, ни Яндекс.Деньги, ни QIWI абсолютно не закостенели. Они генерят новые великолепные продукты. Более того, мы ушли в некоторых областях далеко вперед. Все обсуждают смарт-контракты, а у нас уже давно есть платежи с протекцией, которые по сути тоже являются смарт контрактом. Тот же Яндекс. Деньги – это реальный стартап, который продолжает бурно расти.
— Возможно, ты прав и некоторый наши компании еще сами не вышли из стадии стартапов и способны сами развиваться, не испытывая потребности в инноваторах извне. На нашей конференции «Блокчейн и открытые платформы» выступала Ольга Скоробогатова (заместитель председателя Банка России — прим.ред.), и она приводила формулу «Fail fast» — «быстро пробуй, быстро совершай ошибку, быстро исправляй». Мне кажется, что стартаперская среда и существует на Западе для этого. Если fail происходит с маленькой компанией, то это нормально. А вот если это происходит с крупной…
У нас в этом есть определенная неправильность. Когда мы собрали конференцию по блокчейну, у нас презентовали свои кейсы крупные игроки рынка: Сбербанк, QIWI, НРД. А не стартапы. Если бы это конференция проходила где-то в Лондоне или Нью-Йорке, то там в основном были бы стартаперы с горящими глазами. Выступали бы компании, разрабатывающие те или иные куски технологии на венчурные деньги, имеющие пространство для эксперимента. В чем здесь опасность для больших игроков? Они берут на себя функцию развития таких «пограничных» неапробированных технологий, принимая на себя все возможные риски, в том числе репутационные.
— Они по крайней мере понимают, что им нужно. А из этих стартаперов с горящими глазами 99% через год уже вылетят с рынка.
— Они же именно для этого и нужны! Они удобряют почву.
— Для этого гораздо эффективнее лаборатории в рамках крупных компаний. У нас очень интересные вещи делаются в Альфа-Банке, в Webmoney, в QIWI, в Сбере. Есть интересные проекты по онлайн кредитованию при МФО. Есть какое-то количество проектов в р-2-р. Понятно, что проект по онлайн кредитованию, который делают «Домашние деньги», будет на порядок более эффективен, чем проект каких-нибудь стартаперов, потому что Бернштам понимает предмет гораздо лучше. При это, разумеется, я понимаю, что Евгений Семенович может не прийти, например, к идее кредитования в он лайн играх под залог виртуальных персонажей, а стартап – сможет, и это тоже нужно учитывать.
Конечно, так мы имеем шанс упустить какого-то гения с уникальной идеей. Но таких гениев – сущие единицы. Посмотри, что такого инновационного появилось в финансах за последние двадцать лет. Если появляется кто-то гениальный, то он всегда находит спонсоров. PayCash и Яндекс.Деньги ровно с этого и начались. Пришел Эльдар Хамитов и сказал, что есть такая классная вещь, как электронная наличность, и нашел того, кто смог это оценить.
— Ты исходишь из того, что гений всегда найдет свою возможность. Но есть одно очевидное преимущество всей этой стартаперско-венчурной экосистемы. В том, что там эта работа с новыми идеями – это технология, это поставлено на поток. А здесь мы надеемся на то, что гению повезет, и он пробьется. Здесь нет никакой технологии, поставленного процесса извлекания гениальной идеи из 99% того, что не реализуется. Дай Бог, если у этого гения есть еще и пробивные качества, менеджерские таланты. А если нет?
В России венчурно-стартаперская модель по образцу Кремниевой долины не сработала
Мы с тобой согласились в том, что в России венчурно-стартаперская модель по образцу Кремниевой долины не сработала. Мы согласились в том, что для развития финтеха нужна четко артикулированная позиция государства. Но я не могу согласиться в том, что в России не надо создавать какой-то благоприятный климат для молодых инновационных проектных команд (можно не называть их стартапами), которые приносят безумные идеи, 99% этих идей отсеивается, а из 1% появляются такие чемпионы, как QIWI. Иначе мы будем надеяться на удачу.
— Во-первых, у финансовых стартапов есть такая особенность. Их делали уже достаточно успешные люди, они создавали их на свои деньги. Наверное, в этом и есть особенность финансовых стартапов, что их должны запускать не юноши с горящим взором, а уже достаточно успешные люди.
Во-вторых, я еще раз хочу подчеркнуть, что первой проблемой у нас является не создание инкубаторов и акселераторов, хотя оно тоже совсем не безынтересно. Основным является, во-первых, создание правильного отношения государства и общества и, во-вторых, правильное регулирование.
Первой проблемой у нас является не создание инкубаторов и акселераторов, а во-первых создание правильного отношения государства и общества и, во-вторых, правильное регулирование
На следующем уровне можно говорить уже о поддержке инноваторов. Но ты же сам понимаешь, что если мы сегодня создадим адекватное регулирование в области удаленной идентификации, то количество стартапов, которые сами придумают идею, сами найдут деньги, возрастет в десять раз. И никаких инвестиций от государства это не потребует.
— Еще один момент характерен для нашего этапа развития рынка. Это полная и абсолютная разобщенность игроков рынка. Как будто каждый существует в изолированном пространстве.
— А как же ассоциации, совместные дегустации, хождения по горам и прочее? Не преувеличивая, не так уж все изолировано.
— Да, собираются и даже решают деловые вопросы. Но я говорю про обмен экспертизой, информацией в области технологий. Прелесть таких сред, которые созданы в Кремниевой долине, Лондоне, Тель-Авиве, в том, что там создается условия для такого обмена экспертизой.
— Кремниевая долина была создана на частные деньги.
— Я не совсем с тобой согласен, но дело даже не в этом. Я не считаю, что государство должно оплачивать банкет. Оно должно ясно сформулировать свою позицию, заявить о своей поддержке финтеха. Рынок должны развивать игроки. Но у нас часто эти игроки элементарно не знают, «кто что делает», как сказала Ольга Гончарова (руководитель департамента сбора и обработки отчетности некредитных финансовых организаций Банка России). Разобраться кто что делает в области финтеха в России – это уже задача.
Разобраться кто что делает в области финтеха в России – это уже задача
— Хотелось бы задать один простой вопрос. Банк России создает сейчас рабочие группы по финтеху. Зовут ли Олега Тинькова, Бориса Кима, других успешных людей с доказанным опытом в этой сфере? Они бы все быстро разложили по полкам.
Нужно ли все эти акселераторы, инкубаторы и прочая поддержка финтеха?
— Когда создается финтех хаб или акселератор в Лондоне или Нью-Йорке, сейчас часто это делается с участием крупнейших игроков рынка. И суть не в том, что там отбирают стартапы, а в том, что там встречаются крупные игроки рынка, представители самых передовых банков, вендоров, чтобы вместе заняться проблемами финтеха. Да, они отсматривают кучу стартапов, но при этом еще у них происходит общение, происходит та самая магия, которая двигает рынок вперед. Как ты правильно сказал, существуют ассоциации, но это не про технологии, есть совместные походы в горы и прочие мероприятия – но это не про финтех.
Мы пытались устроить обсуждение тем, близких к финтеху, на сочинском банковском форуме. Это не получается, не смешивается, как вода и масло. Вот в Альфа-лабе – молодцы, они проводят встречи участников рынка, своих конкурентов, где обсуждаются особенности работы с инновационными разработками, идет, извини, обмен опытом. Но это делает один банк, это делается один раз в два месяца. Это не система.
Может быть я не прав, но я уверен, что даже элементарный обмен информацией, чтобы все были на одной волне и понимали, «кто что делает» уже двинет очень сильно вперед отрасль.
— А нужен ли этот обмен? Тот же PayPal или Zuho ни с кем не обменивались, они вкалывали – и было им счастье.
— Как появляется условный Paypal или Square? Они проходят через серии питчей, через раунды финансирования.
— Ни Paypal ни Киви через серийные питчи не проходили. Они стали привлекать деньги, когда уже были достаточно большими и успешными. Можешь мне назвать эффективные финансовые инкубаторы или хабы? Не с той точки зрения, что они красивые, а с той точки зрения, что из них что-то полезное выросло.
— В акселераторе Plug & Play выросли такие гиганты, как PayPal, Dropbox и Lending Club. Несколько менее известный кейс — инкубатор Y Combinator, из которого вышли Stripe, Zenefits, ZenPayroll и Coinbase. Хотя, согласен, все эти примеры касаются одной страны – США.
— Принимается. Но сравни общее количество компаний в инкубаторе и долю успешных выходцев в финансовом секторе. Финтех-стартап это не стартап обычный. Обычно это проект очень дорогой, он является объектом регулирования, поэтому там высокие риски и неизбежна некоторая консервативность. Какие в банковской индустрии были реальные инновации за двадцать лет? Электронные деньги, р-2-р кредитование, платежные терминалы, биткойн. Все, что реально осталось и заработало, можно переписать на листке А4.
— В мобильном банкинге очень многое было сделано именно стартапами.
— Скажи, а что там такого в мобильном банкинге можно развивать? Какие такие прорывные технологии?
— Российские банки во многом пришли уже на все готовенькое. То, что на Западе развивалось в муках, то ради чего пали те самые 99% проектов, наши банки получили уже практически в готовом виде. И теперь мы получили, можно сказать, все готовое, и вопрошаем, а что там такого развивать? А там каждая кнопочка в интерфейсе давалась смертью очередного стартапа.
Каждая кнопочка в интерфейсе давалась смертью очередного стартапа
Мы пользуемся результатом работы этой экосистемы и говорим, а что в этом такого? Но сейчас придет новая волна технологий, например, блокчейн, и она будет развиваться так же. Блокчейн изначально развивался отнюдь не мейджерами. Большие банки подключились тогда, когда уже было сломано много копий, возникли и успели закрыться десятки, если не сотни проектов. И после этого уже крупнейшие банки объединились, отобрали лучшее и теперь тестируют. Заметь, отобрали. А не разработали. Но чтобы отбирать, надо, чтобы было из чего.
Я тоже считаю нужным развести финтех и стартаперско-венчурную историю, которая у нас не прижилась. Но я считаю, что у нас надо найти свой путь поддержки проектных команд, работающих над новыми идеями. Хочется найти такую конструкцию, чтобы не каждая большая компания сама по себе пыталась внутри изобретать инновационные велосипеды, а чтобы был некий рынок небольших проектных команд. 90% этих команд будут проваливаться, а 10% будут либо поглощаться большими компаниями, либо сами становиться большими. Думаю, что в России эту задачу придется решать не через создание венчурного рынка по образцу Кремниевой долины. Как решать? Пока непонятно. Будем искать. Но даже в советские времена создавали конкуренцию между разными проектными институтами и конструкторскими бюро, почтовыми ящиками.
Я считаю, что мы как-то адаптировать взять эту технологию конкурирующих между собой небольших команд. Хотя, как ты говоришь, финтех-стартап должен быть достаточно тяжелым, для создания прототипа надо не так уж много ресурсов и людей, достаточно небольшой мобильной команды, которая за несколько месяцев может разработать более-менее правдоподобную версию.
Поиск российской модели поддержки финтеха— Тогда получается, что ты говоришь о некоем стипендиатстве? Что мы должны талантливым людям выплачивать стипендию?
— Мы должны даже не столько стипендию выплачивать, сколько дать им возможность работать, в том числе работать с банковскими API. В Советском Союзе в свое время, как ты знаешь, была создана система «шарашек», куда насильственно собирались наиболее талантливые кадры, и где им создавались все условия для работы. Я, конечно, не говорю о буквальном повторении того опыта, не дай Бог. Но та система работала. Тогда был другой этап развития технологий, когда для развития технологий нужны были усилия огромного количества людей. Сейчас все проще, для того, чтобы написать код, нужны несколько разработчиков, хорошие компьютеры и несколько месяцев работы.
Можно, конечно, понадеяться на везение и удачу, и ждать, кто сам выплывет, а можно создать благоприятные условия для таких команд. Как это делают в Тель-Авиве, Сингапуре и даже в Дублине. Что такое Дублин? Что мы знаем про него, кроме того, что там пьют зеленое пиво в день Святого Патрика? А Дублин стал сейчас столицей финтеха! Они там озабочены тем, чтобы создать условия для развития финтеха.
— В Ирландии, вообще то, сидит PayPal. А скажи, кто дает на это деньги?
— По-разному. Многое делают местные власти, деньги вкладывают крупные корпорации и венчурные фонды.
— Тут мы уходим от чисто финтеховской специфики и приходим к вопросу, что нужно, чтобы развивались стартапы или, как мы их назвали, проектные команды. Что может сделать государство для развития стартапов/проектных команд? Первое, как мы говорили, это послание рынку, что финтех нужен стране. Второй уровень – это изменение законодательства. Для начала, хотя бы в области идентификации.
Далее можно перейти к общим проблемам. В стране должно существовать нормальное корпоративное законодательство. У нас, например, сложно прописать опционы. По-другому должно быть устроено налогообложение, иначе стартапы смогут существовать только в тени, как они существуют сейчас. И после этого уже должно идти все остальное – дешевые коворкинги, места для тусовок и прочее.
Блокчейн – это прекрасный повод задуматься и для регуляторов, и для банков, и для тех, кто развивает технологии
Все, о чем мы говорим, справедливо не только для финтех-стартапов. Всего этого также нет в биотехнологии, медицине…
— Да, этого нет нигде. Были попытки имитировать Кремниевую Долину, но они не сработали. Мне кажется, что у государства, у регулятора в нашей стране может быть в этом достаточно своеобразная роль. Когда участники рынка, даже крупные, еще достаточно молодые и озабоченные скорее своими проблемами, наиболее продвинутые государственные ведомства, такие как Центральный банк могут стать интеллектуальными лидерами в этом процессе. Возьмем, к примеру, блокчейн. Возможно, это несколько надуманная проблема. Никто не знает, насколько эта технология выстрелит…
— Я всегда говорил, что блокчейн – это прекрасный повод задуматься и для регуляторов, и для банков, и для тех, кто развивает технологии.
— У нас именно Центральный банк, насколько я понимаю, стал инициатором совместных разработок участников рынка в области блокчейна.
— Это прекрасно. Но исторически все выучили, что у нас к финтеху отношение очень свободное и многие ответственные товарищи в любой момент могут публично высказаться по использованию новых технологий для отмывания денег. Или внести законопроект по требованию личного присутствия клиента при совершении почти всех финансовых операций. Или увеличить необходимый уставный капитал в 5 раз. Любой инвестор это видит и понимает. Предположим, он вложит деньги, команда сделает прекрасный проект, выйдет на IPO, а потом государство все это прихлопнет. Зачем это нужно инвестору? Он лучше поедет со своими деньгами в Латвию.
