Скажутся ли операции Минфина с валютой на инфляции, в чем причина консерватизма ЦБ, почему снижение ключевой ставки не может помочь реальному сектору и действительно ли произошел разворот от свободного плавания курса рубля к его таргетированию — в блиц-интервью директора по исследованиям и аналитике Промсвязьбанка Николая Кащеева.
— Вы не меняли прогноз по изменению ключевой ставки после заявления Минфина?
— Объявление о выходе Минфина через Центробанк на валютный рынок наши прогнозы пока не изменило: мы считаем, что в марте регулятор, вероятно, может снизить ключевую ставку на 50 базисных пунктов, а в течение 2017 года она может быть снижена на 100 базисных пунктов.
— Вы полагаете, что действия Минфина, которые могут последовать, не скажутся на инфляции?
— В конечном итоге да — вряд ли они могут сильно сказаться. Как и на политике Центрального банка. В начале прошлого года мы ожидали более агрессивную политику ЦБ, но потом изменили свои прогнозы на более консервативные, потому что сам Центральный банк весьма консервативен. Минфин исполняет свою часть работы, ЦБ — свою.
— Многие не понимают причин этой консервативности.
— Весь интерес не в том, на 100 или на 150 пунктов будет снижена ставка. Дело в другом. Центральный банк это не артикулирует, но я предполагаю, в чем причина его консервативности. Внешне регулятор широко заявляет о том, что есть высокие инфляционные ожидания, есть дефицит бюджета, есть однократные факторы, которые влияют на инфляцию и т. п. Но, как мне кажется, ЦБ отдает себе отчет в том, что, если он сейчас ослабит денежно-кредитную политику, это не поможет реальному сектору. А лишь создаст дополнительные риски в монетарной сфере.
— Почему?
— Потому что снижение ставки вместо роста инвестиций в реальный сектор просто создаст больше возможностей для спекуляций, больше возможностей для принятия спекулятивного риска. Прямо сейчас смягчение денежной политики может не стать основой для роста инвестиций в основной капитал. ЦБ, возможно (это мое личное мнение), сомневается, что в действительности произойдет именно это. Во всяком случае такая логика была бы мне понятна.
— Следует ли воспринимать объявление о начале валютных интервенций Минфина через ЦБ как некое возвращение к политике таргетирования курса рубля?
— В известной степени это да, и таргетирование курса, и возвращение к бюджетному правилу, и попытка нарастить золотовалютные резервы. Есть тройная цель, я совершенно в этом убежден. Но, разумеется, официально об отказе от свободного плавания рубля никто объявлять не будет, иначе бы этим просто занимался сам Центральный банк, прямо и откровенно.
— Какой в этом смысл?
— Де-юре сейчас никакого отхода от свободного плавания курса нет, оно сохраняется. А де-факто мы имеем, скажем так, паллиативный переход к мягкому таргетированию. Это у нас бывает: как бы отход — и как бы нет. И пока даже еще не понятно, насколько все будет серьезно. Все впереди, но словесные интервенции уже сыграли, корреляция рубля с нефтью, после непродолжительного периода его небольшого опережающего укрепления, стала все-таки более ярко выраженной.
— А цель?
— Конечно, это было направлено против carry trade, который у нас в начале года пошел довольно активно. Carry trade обычно мало обоснован фундаментально, если вообще обоснован. По существу, такие инвесторы смотрят из фундаменталки только на пару вещей: на перспективы инфляции и среднесрочной динамики обменного курса, и все. Со временем при подобном подходе и при таком реальном состоянии экономики могут возникнуть проблемы. Желание Минфина совместно с ЦБ взять ситуацию под контроль вполне понятно.
— У многих аналитиков, да и у «простых» людей, необъявленный возврат к таргетированию курса вызывают если не панику, то серьезные опасения.
— Да, есть люди, которым свойственно экстремальное мнение: все, конец, свободное плавание свернуто, запущен обратный ход. Но это ситуативная мера, понимаете? И не факт, что она сохранится, скажем, через полгода. Это просто ситуативное использование имеющегося инструмента. Но в целом я должен сказать, что, конечно, в моноотраслевой экономике, у которой платежный баланс, по существу, зависит от одного типа товаров, сталкиваться с рецидивами вот такого рода — возврата к таргетированию обменного курса, мягкому или не очень — можно запросто.
— Возвращаясь к ключевой ставке: значит, февральского изменения ждать не стоит?
— Наверное, нет. Но вот честно — это не принципиально. Ну понизят вдруг ее сильно, выступят с каким-то суперзаявлением, тогда будем реагировать. Но мы же этого не можем знать, а только предполагаем. Большинство экспертов, консенсус, предполагает, что ничего не будет. А они вдруг возьмут и сделают — этого никогда нельзя исключать полностью. Мы не знаем всего, что знает Центральный банк. Даже несмотря на то что они стали гораздо более открытыми, чем раньше.
