ОБЗОР СМИ
ЦБ: структурный профицит ликвидности в банковском секторе к концу 2017-го возрастет
Во второй половине января в банковском секторе сформировался структурный профицит ликвидности, который к концу 2017 года возрастет в результате финансирования бюджетного дефицита за счет суверенных фондов. В то же время в ближайшие месяцы возможен краткосрочный возврат к дефициту ликвидности. Об этом говорится в 11-м выпуске комментария ЦБ «Ликвидность банковского сектора и финансовые рынки».
Как отметили в Банке России, операции Минфина РФ по покупке/продаже иностранной валюты на внутреннем валютном рынке не окажут значимого влияния на ликвидность банковского сектора и ставки денежного рынка. «Формирующиеся при этом временные притоки/оттоки ликвидности Банк России будет оперативно компенсировать с помощью своих аукционных операций», — сказали в пресс-службе регулятора.
В конце января участники долгового рынка, опасаясь возможного ослабления рубля в ожидании операций Минфина, стали прогнозировать более длительное сохранение Банком России умеренно жесткой денежно-кредитной политики. Это, в свою очередь, сдерживало рост их инфляционных ожиданий, которые сохранились на уровне декабря 2016 года, подчеркнули в ЦБ.
«По итогам января рубль немного укрепился, его волатильность оставалась низкой. Укреплению российской валюты способствовали значительные продажи экспортной выручки и ослабление доллара США на мировом рынке», — сообщили в Центробанке. Данные факторы, как считают в ЦБ, компенсировали понижательное давление на курс рубля после заявления Минфина о конвертации дополнительных нефтегазовых доходов в иностранную валюту.
ЦБ: мошенники украли с карт 1,9 млрд рублей за 2016 г.
Такие цифры привел сегодня, 14 февраля 2017 года, первый заместитель Председателя правления Банка России Георгий Лунтовский, открывая своим выступлением 9-й Уральский форум «Информационная безопасность финансовой сферы».
Согласно данным, предоставленным коммерческими банками в ЦБ РФ, а также в FinCERT в рамках взаимообмена информацией об инцидентах в области ИБ, в течение 2016 г/ общий объем несанкционированных переводов денежных средств, размещенных на банковских счетах, составил в России 1,9 млрд рублей (для сравнения – в 2015 г. этот показатель достигал 3,8 млрд рублей).
При этом по карточным транзакциям было несанкционированно переведено 1,08 млрд рублей (в 2015 году – 1,15 млрд). По словам Г. Лунтовского, в течение прошлого года было выявлено 9 крупных покушений на общую сумму 2,18 млрд рублей, из которых 1,9 млрд преступникам удалось похитить.
ЦБ хочет объединить поднадзорных аудиторов в одной СРО
Центробанк намерен инициировать создание новой саморегулируемой организации (СРО) для аудиторских компаний, которые могут перейти под его надзор (аудиторов финансовых компаний и эмитентов), сообщил «Ведомостям» руководитель одной из аудиторских ассоциаций и подтвердил источник в Госдуме.
Вопрос специализированной СРО находится на обсуждении с Минфином, пока ведомства не согласовали свои позиции, сформированного законопроекта нет, уточнил один из собеседников. Представитель Минфина лишь заявил, что тема аудиторских СРО обсуждается в правительстве. Источник издания, близкий к Минфину, напоминает, что предложения ЦБ о регулировании рынка аудита были поддержаны первым вице-премьером Игорем Шуваловым.
ЦБ хотел бы распространить на аудиторский рынок действие закона о СРО на финансовом рынке, знает сотрудник одной из аудиторских ассоциаций, закон допускает существование на рынке сразу трех СРО, каждая должна собрать не менее 26% участников рынка. В пресс-службе регулятора это подтвердили: «Для формирования СРО аудиторов в качестве критерия может использоваться доля рынка, такой подход положительно зарекомендовал себя на финансовом рынке. При этом доля рынка может оцениваться не только по количеству членов СРО, но и по другим критериям — например, доле членов СРО на рынке аудиторских услуг».
После ужесточения требований к аудиторским СРО с подачи Минфина у аудиторов с 1 января 2017 года остались лишь две СРО — Российский союз аудиторов (СРО «РСА») и «Ассоциация Содружество» (СРО «ААС»), остальные потеряли статус.
НСПК и Visa подпишут кобейджинговое соглашение во II квартале
Ранее НСПК заключила кобейджинговые соглашения с Mastercard, японской платежной системой JCB, American Express и Union Pay
Национальная система платежных карт (НСПК) и Visa подпишут кобейджинговое соглашение во втором квартале 2017 года, сообщила журналистам заместитель председателя ЦБ РФ Ольга Скоробогатова.
«Подписание соглашения (НСПК и Visa) в плановом режиме, ожидается во втором квартале этого года», — сказала Скоробогатова.
Ранее НСПК заключила кобейджинговые соглашения с Mastercard, японской платежной системой JCB, American Express и Union Pay.
Проект по созданию собственной платежной системы, призванной обеспечить безопасность финансовой системы РФ, а российских граждан — удобным и надежным инструментом для осуществления платежей, реализуется с середины 2014 года. Необходимость в национальной платежной системе возникла после того, как международные системы Visa и Mastercard прекратили обслуживание карт нескольких российских банков, попавших под западные санкции. После этого был принят закон о Национальной системе платежных карт (НСПК), который обязывает международные платежные системы перевести свой процессинг на территорию России.
В июле 2014 года была создана НСПК — оператор национальной платежной системы «Мир». С апреля 2015 года НСПК начала работать в РФ. 100% акций АО «НСПК» принадлежат Банку России.
За крах банка могут ответить операционисты
Минфин и ЦБ разошлись в подходах к наказанию недобросовестных финансистов
Минфин и Банк России разошлись во взглядах на строгость наказания для банкиров, которые довели кредитные организации до краха. Подход ЦБ радикален: пожизненная дисквалификация абсолютно всех сотрудников лопнувшего банка. В Минфине предлагают вводить запрет на работу по профессии только для акционеров и топ-менеджеров, и то в зависимости от масштабов бедствия в конкретных организациях.
Акционерам и руководителям банков в любом случае установят наказание за крах кредитных организаций — соответствующие поправки готовят в закон «О банках и банковской деятельности». Чем больше потери кредиторов и вкладчиков рухнувшей кредитной организации, тем суровее планируются санкции. Как они будут применяться — вопрос пока нерешенный. При этом ведомства уже обозначили кардинально разный подход: ЦБ выступает за суровое наказание широкого круга вовлеченных лиц, а Минфин — за «высокоточный» принцип, при котором наказание не предусмотрено для всех и подбирается индивидуально.
Первый зампред ЦБ Сергей Швецов утверждает, что по его опыту к коллапсу банка зачастую прикладывают руку даже простые операционисты, «которые в ряде кредитных организаций прямо участвовали в формировании тех же скрытых забалансовых вкладов».
Сейчас требования к деловой репутации банкиров установлены лишь для руководителей и акционеров, а также ряда топовых должностей, например для главных бухгалтеров. Их лишают права работы в банковской сфере на пять лет (срок пребывания в черном списке ЦБ). Рядовые сотрудники за крах банка ответственности вообще не несут.
В 2014 году в ЦБ предлагали просто увеличить срок нахождения банкиров в так называемом черном списке с пяти до 10 лет. Затем представители регулятора рассудили, что недобросовестных финансистов нужно наказывать пожизненной дисквалификацией, если при их участии или бездействии лопнуло более одного банка. Всего на 1 января 2017 года в черный список внесено более 6000 человек. За прошлый год их число увеличилось на треть.
В Минфине «Известиям» сообщили, что исповедуют дифференцированный подход к наказанию недобросовестных банкиров.
— Срок изгнания из профессии должен зависеть от масштабов потерь кредиторов и вкладчиков в рухнувшем банке, — сказал представитель ведомства.
При этом пожизненная дисквалификация — это только крайняя мера, когда убытки лопнувшего банка огромны. «Вечный» запрет на профессию в Минфине предполагают предусмотреть только для акционеров и топ-менеджмента.
Сами банкиры с пониманием относятся к позициям как Минфина, так и ЦБ, но предостерегают власти от излишней жесткости.
— Есть нарушения, за которые надо наказывать жесточайшим образом, — считает глава банка из топ-50, пожелавший сохранить анонимность. — Но в стране дефицит профессиональных кадров, в том числе в экономике. Если человек сделал ошибку, а ему за это не дают подняться по карьерной лестнице, то это будет ошибка со стороны государства.
По его словам, в случае поголовной дисквалификации провинившихся банкиров или финансистов создастся риск дефицита кадров на рынке.
Другой крупный банкир соглашается с коллегой. Но и намерение правительства ужесточить наказание за незаконную банковскую деятельность ему понятно.
— На практике очень сложно доказать причастность банкиров к криминалу. А если нет возможности доказать вину в уголовном процессе, то должна быть иная мера воздействия, возможность сказать недобросовестному финансисту другим языком, что больше в банковскую систему он не придет, — считает он.
Руководитель юридического департамента Ланта-Банка Дмитрий Шевченко отметил, что внесение поправок в закон «О банках и банковской деятельности» является понятной и правильной идеей.
— Но что касается вопроса относительно пожизненной дисквалификации, то эта идея мне кажется в некоторой степени спорной, хотя бы потому, что любому человеку свойственно ошибаться и исправляться, в противном случае пожизненно дисквалифицировать можно всех, — сказал Дмитрий Шевченко.
Впрочем, даже если такой подход будет принят, он вряд ли кардинально изменит ситуацию, прогнозирует он. Вероятнее всего, в таких условиях просто будут использоваться подставные лица, отвечающие установленным требованиям, а «рыночная» стоимость их «услуг» просто возрастет.
Председатель правления банка «Держава» Алексей Скородумов считает ужесточение требований к банкирам, их репутации и компетенциям общей тенденцией на рынке.
— Тем самым Центробанк хочет оградить оставшихся участников рынка от репутационных рисков. При этом все сотрудники банка должны помнить, что их работодатель — это кредитная организация, но следит за ними ЦБ, — заявил Алексей Скородумов, добавив, что даже такой строгий подход вряд ли приведет к дефициту профессиональных кадров.
По его словам, число банков будет сокращаться, а вместе с ним — необходимое количество компетентных должностных лиц.
В Госдуме создадут совет по обеспечению развития цифровой экономики
Совет по законодательному обеспечению развития цифровой экономики создадут при председателе Госдумы, заявил спикер ГД Вячеслав Володин в ходе рабочей поездки в город Иннополис в Татарстане.
Иннополис — строящийся город в Татарстане, который находится в 30 км от Казани. Сейчас продолжается развитие инфраструктуры города, которая включает в себя федеральный университет, особую экономическую зону, технопарк, спортивный комплекс.
«Первый совет, который после консультаций с коллегами мы решили создать, — это совет по законодательному обеспечению развития цифровой экономики», — заявил Володин.
Он добавил, что в этом совете будут работать ведущие эксперты IT-отрасли, «чтобы текущие задачи качественно решать».
Ранее, работая первым заместителем руководителя администрации президента России, Володин курировал вопросы развития IT и интернет-отрасли, регулярно встречался с ее представителями.
«Мы не собираемся увеличивать налоговую нагрузку»
Интервью «Газеты.Ru» с министром финансов Антоном Силуановым
Министр финансов Антон Силуанов в интервью «Газете.Ru» объяснил, почему в 2017 году рост ВВП составит не более 1,5%, но это не приведет к радикальным изменениям налоговой системы. Минфин, по его словам, готов обсуждать с бизнесом только снижение нагрузки НДФЛ и страховых взносов. Но при этом не откажется от приоритетной бюджетной задачи — сбалансировать федеральный бюджет к 2020 году с нулевым дефицитом при цене нефти в $40.
Новая стабильность
— Текущая политика правительства и ЦБ направлена на ограничение роста доходов населения, потребления и инвестиций. В приоритетах ограничение бюджетного дефицита и борьба с инфляцией. Не получится ли так, что в итоге экономика будет заякорена на низких темпах роста?
— Главная цель и приоритет текущей экономической политики — создание условий для устойчивого и динамичного развития экономики и страны. Предсказуемая бюджетная и денежно-кредитная политика является фундаментом, без которого добиться устойчивого экономического роста просто невозможно. Именно на это направлены наши усилия сегодня. Каких условий на макроуровне мы пытаемся добиться, проводя текущую политику?
Во-первых, снизить неопределенность и повысить прогнозируемость экономических и финансовых условий. То есть бизнес при принятии инвестиционных решений должен понимать, какая будет инфляция, реальный обменный курс, процентные ставки и другие условия на весь срок проекта. Эти параметры не должны сильно зависеть от динамики цен на нефть — такая зависимость кратно повышает риски любого проекта и, соответственно, увеличивает требуемую доходность и укорачивает инвестиционный горизонт.
Во-вторых, добиться устойчиво низких процентных ставок по кредитам для бизнеса. Они определяются инфляционными ожиданиями и реальными процентными ставками. Снижение первых достигается за счет последовательной политики по инфляционному таргетированию, а вторые тем меньше, чем больше уровень сбережений в экономике и чем ниже спрос на эти сбережения со стороны государства — то есть чем ниже дефицит бюджета.
В-третьих, обеспечить стабильный и предсказуемый уровень налоговой нагрузки. И только при сбалансированном бюджете у бизнеса и населения может быть уверенность в долгосрочной стабильности уровня налоговой нагрузки.
Ну и результаты нашей политики уже наглядно видны.
Что касается нефтяной зависимости, то если в 2013–2014 годах мы стартовали с балансирующей бюджет ценой нефти на уровне $105–110 за баррель Urals, то в 2016 году уже около $71 за баррель. В текущем году это $60 за баррель — плюс-минус $5 за баррель в зависимости от курса рубля. А к завершению трехлетнего бюджета выйдем в диапазон $40–45 за баррель. На этой базе c февраля 2017 года мы запустили механизм операций на открытом рынке, направленный на снижение влияния нефтяной волатильности на внутренние экономические условия. Теперь для эффективной работы этого механизма важно придерживаться целевых параметров по снижению ненефтегазового дефицита, закрепленных в трехлетнем бюджете.
В части снижения инфляционных ожиданий — менее чем через два года после мощнейшего инфляционного всплеска мы говорим о текущей инфляции в 5%, и уже мало у кого остаются сомнения в ее снижении до 4%. Благодаря этому начинают восстанавливаться и реальные доходы населения — по итогам 2016 года рост заработных плат уже вернулся в положительную зону. Реальная требуемая инвесторами доходность также снижается. Это видно по минимальному за последние пять лет уровню оттока капитала, высокому уровню активности иностранных инвесторов на нашем финансовом рынке, снижению уровня доходности наших облигаций относительно других стран развивающегося блока.
Уходит неопределенность в отношении налоговой нагрузки. Год назад все гадали, по каким именно налогам вырастут ставки. Но мы смогли обеспечить стабильность бюджетной системы не за счет повышения налогов, а через оптимизацию расходов, улучшение администрирования доходов и повышение отдачи от государственных активов. Сейчас уже обсуждаем изменения в структуре, а не уровне налоговой нагрузки — причем изменения, направленные в том числе на улучшение условий для добросовестных налогоплательщиков.
Ну и главное, экономика в конце прошлого года начала показывать положительные темпы. Мы видим существенное восстановление инвестиционной активности, в первую очередь в торгуемых отраслях — сельском хозяйстве, деревообработке и химической промышленности. Заметные подвижки в настроениях российского бизнеса — в промышленности деловые настроения не были столь радужными с начала 2011 года, а хорошее настроение сегодня — это рост инвестиций завтра.
И напротив, если бы мы не проводили такую политику, период спада растянулся бы на несколько лет и мы бы не увидели такого восстановления экономики. Если, конечно, вы не думаете, что высокая зависимость от цен на нефть, галопирующая инфляция, непонятная ситуация с бюджетом и связанная с этим неопределенность налоговых условий могут «заякорить» экономику на высоких темпах роста…
— 17-й год только начался. Ваш прогноз роста на этот год?
— 1,5%.
— В прошлом мы привыкли к задачам роста до 5% ВВП…
— 1,5% — это среднегодовые темпы роста нашей экономики за последнее десять лет. Некоторые наши коллеги в правительстве считают, что на восстановительной фазе в текущем году рост может быть и 2%, но мы все сходимся во мнении, что выход на кардинально более высокие и устойчивые темпы развития упирается в структурные ограничения.
Президент поставил задачу обеспечить темпы роста российской экономики к 2019–2020 годам не ниже средних в мире. В рамках исполнения этой задачи правительство сейчас разрабатывает конкретный комплекс мер, направленный на снятие структурных ограничений для развития. Реализация таких мер структурного характера начинает давать значимые плоды как раз на горизонте трех-пяти лет, а 2017 год должен стать первым годом, когда мы выйдем на устойчивые положительные темпы экономического роста. А уже это и создаст экономическую платформу для расширения темпов роста.
— Ваш прогноз по темпам роста основан только на достижениях бюджетной политики? Или вы рассчитываете на эффект от возможных структурных реформ?
— Характер экономического роста в этом году скорее связан с формированием у российского бизнеса ощущения «новой стабильности». Всем стала очевидна высокая адаптационная способность экономики к внешним шокам, и голоса предрекавших нашей экономике разрыв в клочья прекратились.
Формирование таких настроений у бизнеса — результат нашей стабилизационной политики, в том числе и в бюджетной сфере. Что же касается структурных реформ, то значимый вклад в ускорение роста ожидаем уже за горизонтом текущего года.
«Бедность воспроизводится в следующем поколении»
— Вы уже знакомились с первым вариантом комплексного плана действий правительства на 2017–2025 годы, направленного на достижение более высоких темпов экономического роста? Какую цену за этот план может заплатить бюджетная система?
— Вопрос не в стоимости плана. Вопрос в том, что эти меры должны стимулировать проведение тех реформ, которые повысят нашу инвестиционную привлекательность, позволят повысить эффективность трат государства.
План главным образом сосредоточится на снятии структурных ограничений для роста.
Это естественным образом потребует изменения структурных параметров бюджетной системы — структуры доходов налоговой системы и расходов. При этом изменение структурных параметров не пойдет в ущерб сбалансированности. Сбалансированный бюджет, как мы говорили раньше, помогает создать макроэкономические условия, без которых говорить о повышении темпов роста в принципе невозможно. То есть он создает фундамент, на котором строятся все структурные меры. Без надежного фундамента конструкция неустойчива, какими бы ни были правильными другие структурные меры — по этому поводу в правительстве нет разногласий.
Соответственно, цена, которую заплатит бюджет, — изменение структуры доходов и расходов — причем в сторону, которая сделает эту структуру более устойчивой.
— Почему Минфин не выбрал схему, при которой Резервный фонд и ФНБ просто не расходуются на сумму дополнительных полученных доходов, а заменил ее покупкой валюты при цене нефти сверх $40 за баррель? Сколько вы рассчитываете накопить таким образом в 2017 году и куда будут направлены ресурсы этого нового фонда?
— Нет никакого специального фонда. Объем дополнительных нефтегазовых доходов определяет объем операций на валютном рынке, а средства в рамках операций по управлению остатками средств на едином счете федерального бюджета аккумулируются на валютном счете в Банке России. По итогам года на объем накопленных на этом счете остатков средств будет пополнен Резервный фонд.
— Вы не верите, что предновогодняя договоренность крупнейших нефтедобывающих стран сократить добычу, разом вытолкнувшая цену к $55 за баррель, продержится долго и обеспечит бюджет непредусмотренными доходами?
— Мы еще видим и оживление инвестиций в добычу сланцевой нефти в США — бурение в ключевых нефтеносных провинциях США восстанавливается очень быстрыми темпами. Эффект также проявится достаточно быстро — еще до завершения текущего года. Динамичными темпами также наращивают объемы добычи и другие страны, не входящие в периметр соглашения. Сохраняются риски на стороне спроса, дополнительный стимул к увеличению добычи нефти в США могут придать и обсуждаемые налоговые реформы новой администрации. Список рисков можно перечислять бесконечно.
Но важно не это. Наша цель ведь не в том, чтобы правильно угадать уровень цен на нефть. Главная задача — создать такой механизм, при котором изменчивость конъюнктуры на сырьевом рынке оказывает минимальное влияние как на нашу способность исполнять бюджетные обязательства, так и в целом на динамику внутренних экономических условий.
Для этого первичный дефицит бюджета должен быть нулевым при реалистично-консервативной оценке долгосрочного равновесного уровня цен на нефть — такая оценка находится около $40 за баррель. В полной мере такой бюджет мы сможем сформировать к 2020 году. Все конъюнктурные доходы, свыше $40, не должны идти на расходы, их надо направлять в резервы. Но придерживаться этой логики Минфин будет уже в этом году. По решению президента, до внесения изменений в Бюджетный кодекс, регулирующих механизм использования дополнительных нефтегазовых доходов и формирования Резервного фонда, дополнительные нефтегазовые доходы, поступающие в 2017 году в связи с превышением цены на нефть марки Urals уровня $40 за баррель, не могут быть использованы на финансирование дополнительных расходов федерального бюджета.
— Вначале вы упомянули влияние на бюджетную политику различных санкционных режимов. Как долго вы собираетесь учитывать их в бюджетной политике?
— Что конъюнктурные условия, что санкции — подход один. Мы не должны от них зависеть и менять исходя из этого наши обязательства.
Ради этого Минфин и предлагает политику сдерживания и консолидации в области расходов и дефицита бюджета. Когда бюджет устойчив, то и на экономику смотрят уже по-другому. Прогнозируемость действий властей дает возможность инвесторам вкладывать деньги в экономику. Но если не обеспечена такая стабильность, толку от экономической политики не будет.
Глеб Щелкунов/«Коммерсантъ» Министр финансов России Антон Силуанов перед началом заседания в Москве, декабрь 2016 года
— В конце 2016 года и Минфин, и Минэкономики пришли к выводу о том, что долгосрочный прогноз (до 2030–2035 годов) развития экономики в действующих моделях — это стагнация. Другими словами, основной консервативный вариант прогноза не предполагает кардинального изменения модели экономического роста, основным элементом которого в прошлые годы был бюджет. В каких секторах вы готовы отказаться от барьеров сдерживания расходов ради экономического роста? Какие бюджетные расходы должны вызвать эффект инвестиционного мультипликатора?
— Действительно, выход на кардинально более высокие темпы развития, чем мы наблюдали в последние годы, упирается в структурные ограничения. Эти структурные ограничения связаны как с ограниченным объемом основных производственных ресурсов — т.е. труда и капитала, так и с особенностями их использования в отечественной экономике — т.е. производительностью.
По нашим расчетам, при сохранении наблюдаемого в последние годы уровня экономической активности к 2025 году трудовые ресурсы сократятся на 5,4 млн человек — или в среднем на 0,7% в год в 2016–2025 годах. На это влияет невысокий уровень экономической активности людей старшего (55–64 года) и молодого (до 24 лет) поколения, а также повышенный уровень смертности в трудоспособном возрасте — в два-три раза выше, чем в сравнимых по уровню развития странах.
На количественные ограничения также накладываются и качественные. Они связаны с закостенелой структурой размещения трудовых ресурсов — высокой долей занятости в бюджетном секторе и секторе госкомпаний, в неформальном и теневом секторах, на неэффективных и неконкурентоспособных предприятиях — и их невысокой профессиональной и географической мобильностью.
Также у нас есть структурные ограничения в части инвестиций. По итогам 2015–2016 годов объем инвестиций в основной капитал составил порядка 19% ВВП, что, по оценкам, основанным на анализе динамики экономики за период с 1981 по 2014 год, может обеспечить долгосрочные темпы роста ВВП на одного работающего в размере, не превышающем 1,5% в год.
Вы спрашивали, какие бюджетные расходы могут вызвать эффект мультипликатора экономического роста. Если мы говорим о потенциале экономики, а не краткосрочной накачке того или иного сектора, то это главным образом расходы на человеческий капитал. Структура расходов бюджетной системы должна смещаться в их пользу с ориентацией на «узкие» места образования и здравоохранения.
— Как при этом избежать ловушки докризисного роста федеральных соцобязательств?
— Необходимо перенастраивать систему соцподдержки на борьбу с самым болезненным проявлением неравенства в обществе — бедностью.
Если посмотреть на структуру бедных в России, можно увидеть, что одна из самых крупных групп — это семьи с маленькими детьми и работающими преимущественно в неформальном секторе родителями. Это приводит к снижению производительности труда родителей и падению качества человеческого капитала детей — таким образом, бедность воспроизводится в следующем поколении.
Но опыт последних десяти лет показывает, что растущие социальные расходы бюджетной системы не способствуют снижению бедности. Главная причина в том, что при оказании мер соцподдержки не учитывается критерий нуждаемости, а большая часть расходов распределяется по категориям. Как раз построение более рациональной системы соцподдержки может принести существенный эффект с точки зрения снижения бедности в стране. И это касается не только прямых расходов, но и тех, которые заложены в структуру налоговой системы.
Налоговый мораторий с 2019 года на 6 лет
— Какими окажутся параметры налоговой реформы, которую все ждут к концу 2018 года? Насколько радикально может быть выполнено поручение президента о доработке налоговой системы?
— Минфин не предполагает каких-либо радикальных изменений существующей налоговой системы. Она вполне работоспособна и не нуждается в существенных содержательных изменениях. Мы также не собираемся увеличивать и налоговую нагрузку.
Правда, по долгосрочному прогнозу уровень нефтегазовых доходов бюджета сократится примерно на сумму более чем 1% ВВП уже к 2025 году. Уменьшатся и несырьевые доходы. Это произойдет за счет прибыли Центрального банка и сокращения других разовых поступлений. Поэтому бюджетная ситуация не позволяет обсуждать вопрос о значимом снижении налоговой нагрузки.
Но мы прекрасно понимаем, что нужно поддержать наших предпринимателей, создать для них нормальную бизнес-среду, не хуже, чем в других странах. Ведь мы говорим об обеспечении темпов роста экономики не ниже мировых. Поэтому будем проводить переструктурирование налогов, без увеличения налоговой нагрузки. Нагрузка не изменится, может, даже где-то и сократится, для тех, кто сегодня работает «в белую».
И первая задача — собрать доходы там, где еще есть уклонение от выполнения всех налоговых законов, то есть в теневом секторе. Выход может быть найден в сочетании экономических стимулов. Например, в снижении ставок налогов на труд с компенсацией выпадающих доходов за счет косвенных налогов. Так же нужно использовать и другие методы вывода экономики из тени: преимущественное использование безналичных расчетов и введение различных технологий прослеживания операций налогоплательщиков.
— Что-то в последнее время и в Минфине, и в Минэкономразвития очень часто вспоминают о теневой экономике. Ее размер действительно настолько существенен, что вы связываете сохранение налоговой нагрузки с уровнем «обеления» экономики?
— О ней вспоминают, потому что теневой сектор вносит существенные искажения во все сферы социально-экономической жизни. Это даже не столько вопрос увеличения объема поступлений в бюджеты, сколько обеспечения справедливых условий конкуренции.
Конкуренцию должны выигрывать наиболее эффективные игроки, а не те, кто нашел лучший способ уклониться от уплаты налогов. Только в этом случае можно ожидать динамичного роста производительности и инвестиций.
Распространение неформальных практик также приводит к снижению объема и качества социальных гарантий и дискриминирует доступ граждан к этим благам.
Что касается объема теневого сектора — то это зависит от конкретного сектора экономики. Например, в 2016 году с внедрением системы ЕГАИС и усилением мер административного характера рост поступлений акцизов по крепкому алкоголю достиг 28,4% — при том, что существенного роста потребления крепкого алкоголя не наблюдалось. А внедрение системы прослеживаемости товаров из меха в прошлом году привело к увеличению легального оборота этих изделий в несколько раз. Широко распространены неформальные практики и на рынке труда — как в части найма без должных процедур трудового законодательства, так и в части «конвертных» расчетов с работниками.
— Вы по-прежнему остаетесь сторонником плоских налогов и противником введения шкал, например, по подоходному налогу?
— Дискуссия о целесообразности введения прогрессивного подоходного налога ведется с момента отмены такого налогообложения. За время применения прогрессивной шкалы с 1 января 1992 года по 31 декабря 2000 года эффективности такая система не показала. Повышенные ставки для высоких доходов, применявшиеся до 2001 года, не дали адекватных доходов бюджетам, тогда как при переходе на единую ставку доходы существенно увеличились и на протяжении многих лет обеспечивают стабильные поступления этого налога. Кроме того, единая ставка позволила экономить бюджетные расходы на администрировании.
Введение прогрессивной шкалы налогообложения доходов граждан не ведет к кардинальному изменению доходной части региональных бюджетов и с этой точки зрения в течение нескольких ближайших лет нецелесообразно.
Достигнуть же социальной справедливости можно и иначе. Например, увеличением дифференциации при налогообложении дорогостоящего имущест
